Фадеева Г.К. По ту сторону снегопада… / Галина Константиновна Фадеева; ред.-сост. П.И. Фёдоров. Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2023. 612 с.: фот. (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 11). – Подписано в печать 25.08.2023.
Далее все ссылки на книгу размещены в тексте в круглых скобках с указанием цитируемых страниц.
Серия книг «Уфимская сирень» издаётся с 2016 года. Её редактором-составителем, вдохновителем и главным двигателем на протяжении уже восьми лет является уфимский библиограф, аксаковед и краевед Пётр Ильич Фёдоров.
11-й выпуск вывел эту книжную серию на второй виток её развития и оказался самым объемным из всех предыдущих. Книга включает в себя воспоминания, рассказы, стихи, очерки, рецензии и эссе уфимской журналистки и краеведа Галины Константиновны Фадеевой (р. 1956), опубликованные в местной периодике («Вечерней Уфе», «Истоках», «Республике Башкортостан», «Бельских просторах»), а также фрагменты дневников её родственников и 68 фотографий из семейного архива.
Книга Г.К. Фадеевой состоит из вступления и семи разделов, которые, в свою очередь, содержат 163 разножанровых сочинений:
1. «Наша семейная хроника» (25 рассказов, с. 13-119). «Автору повезло родиться в любящей семье, унаследовавшей от своих предков высокую дворянскую культуру, к которой в ХХ веке добавились новые советские традиции. В воспоминаниях и рассказах Галины Фадеевой представлены три поколения семьи Кулаковых, Фадеевых и Окуневых. Старшее поколение дедушек и бабушек передано через их дневники и рассказы родителей и тётушки» (с. 591).
2. «Страницы биографии» (10 мемуаров, с. 121-163). «В редких воспоминаниях автобиографического характера она рисует вехи своего духовного развития» (с. 594).
3. «Уфимские истории» (39 историй, с. 165-313). Это самый большой раздел книги – и постранично, и по количеству разнообразных сочинений, посвященных исторической Уфе и уфимцам, среди которых есть и с такими названиями: «По улице Центральной», «”Воронки”. Метаморфозы “Золотого места”», «Шестой день уфимского футбола», «Уфимские страсти русского лото», «Уфимские фонтаны», «Маленькие радости дачной жизни».
4. «Портреты» (23 портрета, с. 315-417): С.И. Елисеев, В.В. Козлов, Т.Н. Петренко, К.М. Семавина, М.А. Дементьев и Б.Б. Овидис, Г. Фокина, В.А. Трошина, Л. Казаева (Казеева), Л. Абуева, З.И. Зайцева, А.И. Козлов, П.А. Бронников, Н.И. Орлов, О.К. Ветошникова, Ю.В. Яковлев, Е.А. Топучканов, Р.И. Аюпов, В.А. Скачилов, Л.И. Русских, К.Г. Тухватуллина, М.М. Магомаев, Г.Л. Шевелев, В.В. Татарский.
5. «Рассказы и очерки о животных» (17 рассказов и очерков, с. 419-467). «Особое место в её творчестве занимают рассказы о животных. В мемуарных очерках и зарисовках она не просто рассказывает занимательные истории об их характерах и повадках, но и через их часто трагические судьбы заставляет задуматься о современном человеке и построенной им цивилизации» (с. 594).
6. «Стихи» (19 стихотворений, с. 469-481). «<…> память о героях войны, разведчиках и подпольщиках стала неотъемлемой темой целого ряда её сочинений. Нагляднее всего это проявляется в её стихах, продолжающих традиции русской поэзии Золотого и Серебряного веков, сочетающих романтическую героику и патриотизм с утончённым лиризмом» (с. 594).
7. «Рецензии и эссе» (30 рецензий и эссе, с. 483-588). Здесь её героями стали: Н.А. Дурова, П.А. Судоплатов, Л.И. Голубкина, Б.С. Рябинин и др., а «Эссе Фадеевой о русской литературе содержат её личный, не заёмный взгляд на жизнь и творчество Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Сергея Аксакова, Антона Чехова, Владимира Маканина и других писателей» (с. 595).
В приложении помещены статья-послесловие П.И. Фёдорова «Семейная хроника Галины Фадеевой» (с. 591-595) и библиография сочинений автора за 1999-2023 гг. (126 позиций, с. 596-604).
«Семейная хроника Фадеевой не замыкается в узком мирке её собственной семьи, а охватывает собой не только её многочисленных родственников и предков, но и встретившихся на её жизненном пути жителей Уфы, интересных личностей из разных сфер деятельности, а также братьев наших меньших, имеющих равное с людьми право быть членами этой большой семьи. Эта семейная хроника, если воспользоваться цитатой из её рассказа «Словарь Павленкова», представляет собой “память... о порядочных, умных, мужественных людях. О тех, кто не продает свою совесть и остается верным идеалам молодости”» (с. 594-595).
Мемуары Галины Фадеевой «по своей форме и содержанию близки рассказам. Подобно автобиографическим произведениям С.Т. Аксакова и дневникам В.И. Альбанова они часто являются художественной реконструкцией своих воспоминаний и воспоминаний других людей. Некоторые из её мемуаров имеют продуманную композицию, захватывающий сюжет и яркие образы героев. Поскольку изначально они создавались преимущественно для публикаций в газетах и реже в журналах, по своему объёму и в жанровом отношении эти воспоминания близки коротким документальным рассказам. Нередко в небольшом произведении автору удается скупыми мазками создать не только запоминающийся характер, но и раскрыть судьбу своего героя» (с. 593-594).
В целом состав 11-й «Уфимской сирени» напоминает избранное или, точнее, собрание сочинений в одном томе. Постараемся выделить из него лишь некоторые сюжетные линии.
Вот самое начало книги (из вступительного слова автора под названием «Калейдоскоп судьбы»):
«Есть такая забавная детская игрушка – калейдоскоп. Несколько цветных стекляшек, отражаясь в зеркальной поверхности, создают в трубке самые разнообразные, неповторяющиеся узоры. Наша жизнь очень напоминает картины в калейдоскопе. Каждый день, каждый час мелкие детали создают вокруг человека постоянно меняющуюся панораму. Но… и внутри индивида постоянно что-то меняется. Как точно заметил Вадим Шефнер:
«Все будет так – и все не так
Через одно мгновенье».
Что я могу сказать о себе, о своем жизненном пути? Родилась в апреле 1956 года. Дальше… Мозаика звуков, запахов, свет и тени окружили меня, и мой организм, моя душа начали впитывать всю палитру Вселенной. <…>» (с. 7).
Теперь соберём вместе несколько фрагментов книги, образовавших, на наш взгляд, своеобразный «Гимн Уфимской Сирени» в прозе:
«У каждого человека свои ассоциации, связанные с родным городом. У одних это море или обилие зелени, у других величественные горы или уютные улочки со старинными особняками. Для меня Уфа остается в памяти городом цветущей сирени» (с. 380).
«В конце 19-го века постаревшая Лизонька приехала в Уфу к своему брату, который купил просторный дом на Аксаковской улице. Цветущие сирени, уютный дворик с небольшим садом-огородом напомнили ей усадьбу под Казанью, детство, юность...» (с. 30).
«В начале 20-го века Аксаковская улица, где поселились молодожены, утопала в зелени; цвели сады, ветки сирени проникали в открытые окна, разноцветные мальвы и золотые шары полностью скрывали серые, покосившиеся от времени, заборы. После Казани Уфа казалась Верочке маленьким, уютным городом» (с. 31).
«Цветочный магазин на Большой Успенской пользовался популярностью среди уфимцев. Люди старшего поколения вспоминали, что до революции к Рождеству здесь можно было заказать настоящую сирень или ландыши. На полках в миниатюрных горшочках цвели экзотические кактусы, пряно благоухали белоснежные лилии, разноцветные тюльпаны соблазняли покупателей своими утонченными линиями, а классические розы можно было приобрести пышным кустом в кашпо или сформировать сложный букет в сочетании с другими растениями» (с. 55).
«Солнце пригревало еще холодную после зимних морозов землю, небо было безоблачно, воздух свеж, зелень сохраняла первозданную чистоту. Вера Николаевна бросила прощальный взор на дом, на выло-манную калитку… «Да, Ниночка, моя жизнь осталась где-то в далеком прошлом… По ту сторону снегопада…» – «Мамочка, не грусти! Ты чувствуешь… запах сирени?!» Женщины обнялись и медленно побрели по Аксаковской» (с. 62).
«На память о маме осталась небольшая картина, подаренная ей одной больной... пышный букет цветущей сирени в вазе. Мама часто смотрела на этот натюрморт и говорила: “Вот... человека давно уже нет, а сирень всё цветёт”» (с. 66).
«Мы завернули во двор и я увидела длинный стол с угощениями, нарядных людей, цветущие деревья... Пахло сиренью, ландышами, дорогим табаком. Крепкий, темноволосый мужчина в военной форме с портупеей поставил баян на табуретку и подошел к нам. Он обнял и расцеловал мою маму, отца, а потом подхватил меня на руки и подкинул к веткам сирени. Я засмеялась. Впервые в своей жизни я вдохнула запах кожаной портупеи, начищенных до блеска сапог, положила руки на военные погоны» (с. 73).
«Уфа середины 50-х сохраняла всю прелесть провинциального города... с мостовыми, деревянными домиками с садами и огородами. В воздухе витали не только ароматы черёмух и сиреней, цветущих яблонь и свежей крапивы; терпко пахло дёгтем, конским навозом, тиной заплесневевшей воды из ближайших оврагов» (с. 134).
«Дело в том, что месяц тому назад вечером, когда я шла на репетицию, за мной увязались двое подозрительных мужчин. Я увидела прилично одетого господина с охапкой сирени в руках и попросила проводить меня. Он любезно согласился. Расставаясь, представился и подарил сирень. Я пригласила его на наши занятия…» (с. 185).
«Было свежо в цветущем саду возле дома, где накрыли столы. Усадьба находилась недалеко от уфимского железнодорожного вокзала. В воздухе витали ароматы сирени и пропитанных смолой шпал. До нас доносились гудки локомотивов, мерный стук колес и отдаленный голос диктора, объявляющего прибытие или отбытие очередного поезда» (с. 262).
«Непременным украшением уфимских парков были акация, жасмин и сирень. Вечерами, когда в парках играл духовой оркестр, эти пьянящие ароматы словно усиливались от звуков старинных вальсов и танго» (с. 380).
«В начале 60-х я пошла в школу. На воскресенье с родителями мы приезжали к тете Оле в ее, слегка покосившийся от времени, деревянный дом. На веранде стоял овальный обеденный стол с большим самоваром, пахло сдобой и яблоками – осенью или сиренью – веной. Именно сирень пробуждает мои воспоминания о тете Оле, об Уфе моего детства» (с. 380).
«В саду у нас была любимая скамейка возле фонтанчика, где мы сидели, ели мороженое и разговаривали обо всем на свете. Помню, как мимо нас пробежала стайка девушек в светлых платьях с портфелями в руках. «Студенточки! Все впереди! – тетя Оля грустно улыбнулась, – Самая лучшая пора: возраст сирени.» – «Как это: «возраст сирени», – удивилась я. – «А вот так… С восемнадцати и лет до двадцати пяти – возраст сирени. А потом возраст пионов и так далее.» – «А у меня какой?» – «Ты еще маленькая… До четырнадцати лет – возраст одуванчиков» (с. 381).
«В жаркие дни мы с тетей Олей брали на прокат лодку и катались по озеру. В те годы кусты сирени и акации представляли собой настоящие заросли, ивы своими ветвями склонялись к воде и давали спасительную от солнца тень. <…>
Тетя Оля ушла из жизни в 1974 году, когда я едва вступила в «возраст сирени». Была осень. Несколько дней шли дожди. Отцветали последние астры» (с. 381).
«В 50-е годы не только улица Новокустарная, но вся Уфа напоминали цветущий сад, где пели соловьи, цвели сирени... Одноэтажные дома утопали в зелени, а по вечерам над крышами плыли танцевальные мелодии, прилетавшие с легким ветерком из сада имени Луначарского (ныне парк имени Сергея Аксакова)» (с. 394).
«Дом Марии Кирилловны, покосившийся от времени, имел высокие потолки, три комнаты и веранду. На усадьбе – сад и огород, в сарайчике – коза. В дальнем углу сада – роскошные кусты белой сирени. <…>
Мария Кирилловна умерла очень неожиданно. Один из соседей, без разрешения хозяйки усадьбы, вырубил её сирень и втиснул на этот клочок земли свою баню. Потрясение одинокой женщины было столь велико, что она в одночасье слегла, а через несколько дней покинула этот мир» (с. 559).
Очень интересна и по-своему захватывающе глубока подборка стихотворений, скромно названных стихами. Для примера приведу только три из них (с. 471, 475, 480-481):
Музей моей души
Музей моей души,
Музей воспоминаний,
Позволь побыть в тиши
Твоей аллеи дальней.
Я в прошлое уйду,
Но мне совсем не страшно;
Я просто загляну
К самой себе вчерашней.
По улочке кривой,
Вдоль серого забора,
По старой мостовой,
К развалинам Собора.
И дальше, сквозь бурьян
Заросшего сарая,
Где рыжий пес Буян
Уже охрип от лая.
Туда, где милый дом
И флигель в два окошка.
Он с детства мне знаком.
И на крылечке кошка.
Присяду на скамью,
Кругом царит прохлада;
И я с восторгом пью
Медовый воздух сада.
Божественный обман!
Душа мечтой согрета,
И снова бьет фонтан,
И длится, длится лето.
Игра в слова
Михаилу Лермонтову
Игра в слова – опасная стихия…
Пророчество? Иль разума порок?
Безумец, чародей или мессия
Дает провидческий урок?
Слова имеют форму и окраску,
Тональность, запахи и свет.
То расточают нежности и ласку,
То бьют прицельно, словно пистолет.
Об этом не написаны романы,
Не сочинен чувствительный сонет…
Как легкий вздох читается: «Тарханы».
Как эхо выстрела: «Поэт».
Этот дом на Волновой
Музею Александра Тюлькина
Этот дом на Волновой –
Как дрейфующее лето,
Где герани и левкой
Дарят тихие рассветы.
Там сирень, как легкий бриз,
Чуть касается окошка,
И тропой, бегущей вниз,
На охоту ходит кошка.
Колокольный тает звон
В аромате медуницы.
На холстах и на страницах
Полутон и полустон.
Старый дом на Волновой –
Годы, радости, потери…
Я твои открою двери –
Отдохну душой.
И, наконец, никак не могу обойти вниманием некоторые аксаковские вкрапления (но – без многочисленных упоминаний улицы Аксаковской и сада имени С.Т. Аксакова):
«А началось все с маленькой заметки в городской газете, где сообщалось о том, что уфимец Владимир Анатольевич Скачилов передал в дар музею Сергея Аксакова фотографию участницы двух войн с Наполеоном, ординарца Михаила Илларионовича Кутузова, автора нашумевшей в свое время книги «Записки кавалерист-девицы», Надежды Андреевны Дуровой» (с. 391). «В доме-музее С.Т. Аксакова хранится фотография 77–78-летней Дуровой, сделанная в начале 60-х годов в Елабуге фотографом М. Мышкиным. Передал её в фонды уфимского музея врач и краевед Владимир Анатольевич Скачилов» (с. 490).
«История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление». Эти слова поэта Михаила Лермонтова вполне могли бы стать эпиграфом к произведениям нашего земляка – писателя Сергея Аксакова» (с. 553). Согласитесь, что очень точно подмечено!
О жизни в Андреевском санатории Ольга Леонардовна написала в своих воспоминаниях о Чехове: «В Аксёнове Антону Павловичу нравилась природа, длинные тени по степи после шести часов, фырканье лошадей в табуне, нравилась флора, река Дёма (Аксаковская), куда мы ездили однажды на рыбную ловлю. Санаторий стоял в прекрасном дубовом лесу. ... Кумыс сначала пришёлся по вкусу Антону Павловичу, но вскоре надоел, и, не выдержав шести недель, мы отправились в Ялту» (с. 560-561).
Аксаковские публикации Галины Фадеевой:
Про «Аленький цветочек» и летающую собаку : [об инсценировке сказки С.Т. Аксакова «Аленький цветочек» в дет. саду № 171 г. Уфы] // Истоки. – Уфа, 2004. – № 5 (февр.). – С. 4.
Музыка старого парка : [о саде им. С.Т. Аксакова в Уфе] // Истоки. – Уфа, 2004. – № 36 (сент.). – С. 13.
Родная улица моя : [подборка статей об ул. Аксакова в Уфе] / Г. Григоренко, Г. Фадеева, Р. Аюпов // Веч. Уфа. – 2008. – 20 сент. – С. 3.
Так пусть душа не унывает! : усадебная жизнь воспета им сполна : [о С.Т. Аксакове] // Республика Башкортостан. – Уфа, 2020. – 20 февр.
Аксаковские места в Казани // Республика Башкортостан. – 2020. – 2 апр.
Аксаков. Душа как бабочка : [об истории замужества Н.Т. Аксаковой-Карташевской и судьбе казанской Наташи] // Республика Башкортостан. – 2020. – 23 апр.
А вот какой высокой оценкой завершает книгу её редактор-составитель Пётр Фёдоров:
«В уфимской литературе Галина Фадеева продолжила традиции Сергея Аксакова с его книгами «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука»; Бориса Четверикова, запечатлевшего уфимские страницы жизни своей семьи в повести «Синяя говядина» и мемуарах «Благословенная Уфа»; Петра Храмова с его романом-воспоминанием «Инок» и Сергея Круля, создавшего целый ряд воспоминаний, стихов, песен и прозаических произведений, посвящённых прошлому и настоящему Уфы. Новизна её сочинений состоит в том, что она органически соединила в своём творчестве дореволюционную Уфу с Уфой советской без очернительства и лакировки действительности.
Галина Фадеева своими произведениями возвела не печальное надгробие, а светлую часовню своей семье и знакомым ей людям. В рассказе «Оборванные струны» она признаётся в любви к своему родному городу и его жителям: “По этим улицам я училась ходить, здесь жили люди, которых долгие годы я считала своими родственниками, ведь нити их судеб пересекались с нашими, мы учились друг у друга, помогали друг другу, дышали одним воздухом. Я рассматриваю, ставшую уже исторической, фотографию, вглядываюсь в фигуры редких пешеходов, словно пытаюсь узнать среди них дорогих моему сердцу людей. Мне грустно, но грусть моя легка..., как звуки старого вальса”».
Книги, вышедшие в серии «Уфимская сирень:
Уфа в художественной и мемуарной литературе»
1. Попов, Б.Л. Уфимские истории / Борис Леонидович Попов; вступ. ст. Г.Н. Ангаровой; подготовка текста А.Д. Матвеевой; дизайн обложки А.В. Кондрова; ред.-сост. П.И. Фёдоров. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2016. – 152 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 1).
2. Храмов, П.А. Инок: роман-воспоминание / Петр Алексеевич Храмов; подготовка текста А.Н. Борецкого и О.Г. Храмовой; предисл. П.И. Фёдорова; коммент. И.О. Прокофьевой, А.Л. Чечухи, Я.С. Свице; дизайн обложки А.В. Кондрова. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2018. – 344 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 2).
3. Осоргин, М.А. Времена: очерки, рассказы и повесть об Уфе и её окрестностях / Михаил Андреевич Осоргин; предисл. и сост. библиографии О.С. Тарасенко и П.И. Фёдорова; коммент. О.С. Тарасенко и Я.С. Свице; дизайн обложки А.В. Кондрова. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2018. – 323 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 3).
4. «Сутолока»: литературный журнальчик 1997-1999 гг. / ред.-сост. А.Г. Касымов; вступ. ст. Г.Г. Рамазановой; ред.-сост. републикации П.И. Фёдоров; дизайн обложки А.В. Кондрова. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2019. – 434 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 4).
5. Вспоминая войну: воспоминания, дневники и письма уфимцев и эвакуированных в Уфу о Великой Отечественной войне / ред.-сост. и авт. вступ. ст. П.И. Фёдоров. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2020. – 280 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 5).
6. Аксаков, С.Т. Семейная хроника / Сергей Тимофеевич Аксаков; ред.-сост. и авт. вступ. ст. П.И. Фёдоров; коммент.: В.В. Кожинов, Г.В. Мосалёва, Я.С. Свице; художники Л.В. Фролова и Н.Ю. Шомовская. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2021. – 440 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 6).
7. Нефёдова, Т.И. Родина Аксакова / Тамара Ивановна Нефёдова; ред.-сост.: П.И. Фёдоров и С.В. Мотин; вступ. ст. Р. Красновой. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2021. – 392 с.: [16 с.] ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 7).
8. Аксаков, С.Т. Детские годы Багрова-внука / Сергей Тимофеевич Аксаков; ред.-сост. и авт. вступ. ст. П.И. Фёдоров; коммент.: В.Е. Угрюмов, А.А. Чуркин, Я.С. Свице, А.П. Маслова; иллюстрации Д.А. Шмаринова и Н.И. Куприянова. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2021. – 448 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 8).
9. Четвериков, Б.Д. Благословенная Уфа / Борис Дмитриевич Четвериков; подготовка текста и фотографий С.В. Мотина и П.И. Фёдорова; ред.-сост. и авт. вступ. ст. П.И. Фёдоров; коммент.: Я.С. Свице, Т.Е. Попова, А.П. Маслова. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2022. – 429 с.: ил. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 9).
10. Скачилов, В.А. Записки уфимских врачей / Владимир Анатольевич Скачилов, Татьяна Владимировна Романкевич; авт. вступ. ст. и ред.-сост. П.И. Фёдоров. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2023. – 216 с.: фот. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 10).
11. Фадеева, Г.К. По ту сторону снегопада… / Галина Константиновна Фадеева; ред.-сост. П.И. Фёдоров. – Уфа: Изд-ль А.А. Словохотов, 2023. – 612 с.: фот. – (Уфимская сирень: Уфа в художественной и мемуарной литературе; вып. 11).
С.В. Мотин, правовед и аксаковед